Дома нас ждали неприятности. Багира должна была приехать пораньше, взять у хозяйки ключи и привести квартиру в порядок. Однако вместо Багиры нас ожидала записка: «Берите вещи и дуйте на площадь Минина. Оттуда автобусом №13 до конца. От конечной прямо по улице и налево. Двухэтажный деревянный дом, второй от угла по правой стороне. Окно – первое от угла на втором этаже. Кричите меня, все объясню. Багира». Мы поняли, что с квартирой опять влипли, и отправились по указанному адресу.
Вконец измученные, мы добрались до мрачного, двухэтажного барака, в котором Багира снимала угол, а точнее кровать за шкафом, у супругов-пенсионеров. Запихнув наши вещи под кровать, она повела нас в столовую, по дороге рассказывая суть постигших нас неприятностей. Хозяйка, несмотря на данный ей задаток, пустила на лето квартирантку-абитуриентку. Та благополучно завалила экзамены и решила, во что бы то ни стало, остаться в городе. Разведенный сын хозяйки оказался подходящей кандидатурой. Они стали жить в месте, и к моменту нашего приезда она стала чувствовать себя в квартире полной хозяйкой. Сын запретил матери пальцем к ней прикасаться. Эту историю Багира узнала от хозяйкиной дочери. Сама же хозяйка летом работала за городом и приезжала только на выходные. Решено было поймать ее завтра и «взять за вымя», а пока переночевать в Багирином углу.
На следующий день, прождав несколько часов у подъезда, мы все-таки увидели хозяйку. Она долго извинялась, но денег не вернула. Зато предложила пожить месяц у нее, пока мы проходим практику и подыскиваем себе постоянное жилье. Это был выход из положения.
В понедельник мы должны были выходить на практику в НИИ, но ректор, перенося нам практику с июня на август, поставил условие: мы должны явиться все разом. Предстояло найти Семена, который не отвечал на телефонные звонки. В воскресенье вечером поехали к нему домой. Долго стучали в двери, потом в окна, пока его не разбудили. Оказывается, с пятницы он пил с Андреем, мужиком запойным и без тормозов. Семен нам страшно обрадовался. Квартира была замусорена до безобразия: кругом валялись окурки, пустые бутылки и грязная посуда. Мебель была залита вином, постельное белье было грязным и вонючим. Андрей привел двух девиц, и развлечениям не было предела, пока не вернулся из командировки отец Семена и не разогнал компанию пинками. После этого отец уехал к родителям, пообещав вызвать из деревни мать, если Семен к вечеру не наведет порядок.
Видя, что порядка ему не навести, он спокойно улегся спать. Мы подоспели вовремя. Девчонки мыли на кухне посуду, а я наводила порядок в комнатах. Он ходил за мной и что-то бубнил в свое оправдание. Я никак не высказывала своего отношения к происходившему тут накануне. Конечно, мне было больно, и все же брезгливость была доминирующим ощущением. Но я представляла, что значит для матери Семена поездка в город с малышкой и двумя беспомощными стариками, и молча делала свое дело. Семен понял мое молчание как прощение и полез обниматься. Я спокойно его отстранила:
– Отстань. Можешь рассказывать о своих похождениях Хорьку. Мне на них наплевать. У меня своих забот хватает.
Семен изобразил напряженную работу мысли:
– Хорошо, что напомнила. Чуть не забыл. Я звонил Тагирову, говорил с его женой. Ты к ней сходи, она поможет.
– Спасибо, уже один раз помогла.
– Ты все-таки сходи, у нее полно знакомых врачей.
В понедельник вышли на практику. Работа нам досталась нудная, к тому же громадная по объему. Зато ее можно было делать где угодно. Нас разбили на рабочие группы по два человека. Один должен был листать исписанные плохим почерком амбарные книги, выбирать и диктовать нужные цифры, а другой – заносить их в таблицы, суммировать, умножать и, таким образом, способствовать обработке результатов эксперимента. Естественно, Мышка вызвалась работать с Багирой, а мне достался в напарники Семен. Он обрадовался, что работать будем вместе, так как, хотя он и кивал, пока нам объясняли суть эксперимента, но не понял и половины. Я обреченно вздохнула, поняв, что работать придется одной. Вид бесконечных колонок цифр вызывал во мне глубокое уныние.
Семен мужественно предложил поработать у него. Мне стало интересно, на сколько его хватит. Вскоре я поняла, что вопрос поставлен не верно. Вопрос стоял иначе: на сколько хватит меня. Я еще пару раз объяснила Семену, что к чему, и он, казалось, понял, но, когда начал диктовать, замучил меня расспросами: а эту цифру надо? А эту? Я забрала материалы и отправилась к Тагировым. После женитьбы крохотная, забитая всяким хламом с исписанными стенами комнатка приобрела вполне обжитой и уютный вид. Хозяйку я еле узнала: она лежала в шикарном халате на тахте, покрытой ковром, и выглядела не только, как всегда, красивой, но еще и довольной жизнью. Во всем чувствовалась железная хватка Тагирова. Встретила она меня по-деловому, взяла календарь и что-то долго подсчитывала. Результат ей не понравился, но она сказала, что помочь еще можно, но нужно найти хорошего врача. Через день я позвонила, и она сообщила мне, куда и когда явиться.
Меня провели в небольшую приемную. Врач, пожилая уставшая женщина, дежурившая ночь сутки напролет, осмотрела меня и сказала:
– Вам, девушка, просто повезло. Я бы никогда не взяла на себя такую ответственность, если бы все шло нормально. Приходите завтра в консультацию, я дам вам направление. Поставлю крайний срок. Но учтите, не каждый врач возьмется. Сначала съездите в больницу, найдите зав. отделением. Если согласится, приходите завтра за направлением.
Я договорилась. Точнее, от унижения и страха я почти не могла говорить, только кивала. Мужчина в белом халате отнесся ко мне с таким неподдельным участием, что я с трудом не разревелась у него на плече. Договорились, что я приду через неделю в его ночное дежурство с халатом, тапочками и деньгами, которые ему придется раздать персоналу за молчание. Всю эту неделю я работала за двоих, а девчонки бегали в поисках квартиры, так как работа отнимала у них в два раза меньше времени. Они уже не спрашивали меня, что я буду делать, а я вся окаменела от ужаса и не давала им никаких объяснений. Почему-то мне казалось, что я должна пережить это сама, не впутывая их и не пытаясь разделить с ними эту боль.
Через пару дней девчонки вернулись возбужденные и смущенные. Не глядя на меня, Багира быстренько протараторила:
– Знаешь, комнату на троих найти не удалось, пришлось соглашаться на двоих.
Мышка добавила извиняющимся тоном:
– Ты не думай, мы тебя здесь не оставим. Вот, у нас и адрес есть. Сходи, посмотри. Там тебя пустят, мы договорились.
Мне хотелось плакать от обиды. Много раз мы отказывались от приличных вариантов только потому, что хозяева не хотели пускать троих. Предательство было неожиданным, а потому полоснуло, как бритвой. Я справилась с навалившейся на меня чернотой, заставила себя улыбнуться:
– Боитесь, что рожу?
Багира ответила слишком поспешно:
– Просто здесь оставаться нельзя, а бегать искать надоело.
И отвела глаза. Мышка покраснела еще гуще. Мне стало их жалко. Пожалуй, предавать – дело сложное, да и новое для них. Еще не поднаторели, мучаются. И я спросила:
– Когда переезжаете?
– Завтра.
– Ну и хорошо. Спасибо за адрес. Где это?
– Второй проезд.
– В Ленинском районе. От факультета на сто четвертом до конца, там пешком. Минут двадцать.
Я присвистнула. Ничего себе! От упора до упора и минут двадцать пешком.
Багира успокоила:
– Мы там же, только возле остановки. У кинотеатра.
Марья Александровна, женщина лет пятидесяти, встретила меня хорошо, строго обо всем расспросила: кто прислал, кто такая, почему одна.
– Я ведь хотела троих пустить, или хотя бы двоих. Для одной дорого сорок пять. Дешевле не сдам, деньги нужны.
Так я получила подтверждение своей догадке: можно было жить втроем и дальше. Раньше мы бы поехали на край света, чтобы не разлучаться. Все, хватит думать об этом. Нужно привыкать быть одной. Грустно.
https://ridero.ru/books/drugaya_realnost_4/
