Вышивание
Когда я решила уйти на пенсию, никто не поверил, что я долго высижу дома. Холерический темперамент, общительность, серьезная должность и приличная зарплата не давали окружающим поверить, что я реально уйду с работы. Мой непосредственный начальник предложил мне не горячиться и не увольняться окончательно, дав возможность сидеть дома без сохранения содержания столько, сколько я захочу, а когда мне надоест (а он был уверен, что так и будет) или когда я решу все свои семейные проблемы, я смогу вернуться на работу.
Я была искренне ему благодарна, хотя и сомневалась, что вернусь. Честно говоря, подустала я от этой гонки. А когда через полгода я пришла за трудовой книжкой, у многих на работе мое поведение вызвало недоумение. Оно не вписывалось в стереотип поведения. Дело в том, что в нашей компании уже многие достигли пенсионного возраста. «Нас вынесут отсюда вперед ногами», – говорили они не то в шутку, не то всерьез. Это и понятно. Никому из пенсионеров не хочется резко снижать уровень жизни, а некоторые еще и боятся остаться один на один с самим собой. Директор, человек умный и терпеливый, может быть, и хотел бы немного омолодить коллектив, но пенсионеры все, как один, обладали и опытом, и желанием работать, и не беременели. Так что я первая нарушила шаблон, добровольно уступив место молодому поколению.
Весна и часть лета прошли, как в кошмарном сне. Семья требовала от меня постоянного присутствия и помощи. Но постепенно проблемы рассосались, сломанная нога срасталась, конец лета был жарким, осень стояла теплая и долгая. И остаток лета я провела, бегая купаться по два-три раза в день. Летняя жара и засуха оставила лес без грибов, но я все равно выбиралась на прогулки.
Продажа дома шла ни шатко, ни валко. Покупатели находились и исчезали с завидной регулярностью. Дом мой, архитектуры странной и необычной, все же некоторым нравился, и они уходили искать деньги. Но квартиры не продавались, кредиты не выдавались – кризис. Те, у кого еще водились деньги, покупали коттеджи побольше, а у моего – труба пониже и дым пожиже. Не для нуворишей он, а для среднего класса, который у нас в стране крайне малочисленен. Вспоминаю анекдот про Робина Гуда: встретил он представителя среднего класса и впал в ступор. А я все надеюсь его встретить, этого представителя мифического среднего класса. Сначала я очень комплексовала при просмотрах. Долго и нудно перечисляла достоинства и недостатки, не умея врать. Но пришла очередная зима, и мне пришлось подсуетиться. Бог послал мне людей неравнодушных, и теперь газовый котел работает, как часы, а вода не перемерзает даже в морозы за тридцать. Теперь мне стало легче продавать мой домик. Совесть не мучает, и врать не нужно. Думаю, что скоро у меня все получится.
Машины у меня теперь нет, и в город я выбираюсь только в случае крайней необходимости. Дочь с внуком приезжают пару раз в неделю, и такие посещения мне только в радость. Изредка наезжают подружки, и мы болтаем часами. Иногда бываю в райцентре – в книжный зайти или продуктов подешевле прикупить.
В одну из таких поездок я случайно набрела на крохотный отдел товаров для рукоделия. Никогда я всерьез ничем таким не увлекалась. Шила и вязала по мере крайней необходимости, без энтузиазма. За долгую жизнь из любопытства научилась вышивать и гладью, и крестиком, и технику плетения кружев освоила в стиле филе и на коклюшках, но, поняв технологию и сплетя несколько сантиметров, тут же забрасывала рукоделие. Не было у меня ни времени, ни усидчивости, ни терпения. То ли дело плотничать – раз дощечка, два дощечка, будет лесенка…
А тут увидела картинку для вышивания – крошечный невинный ангел-девочка держит на ладонях голубя. И так мне захотелось такого ангелочка в свою коллекцию! Дело в том, что мы с Дашкой собираем фигурки ангелов. Так, без фанатизма. Уж очень приятно смотреть на эти лучащиеся добротой лица! Но сделать что-то самой и в голову не приходило. А почему бы и не попробовать? Увлечение копеечное, как раз для пенсионеров. Не думала, что у меня хватит терпения, но, начав, не могла оторваться. Вряд ли вышивание по схеме можно назвать творчеством, но, видя, как миллиметр за миллиметром у тебя на глазах начинает появляться чудесная картина, невозможно не удивляться. Тихая нежность и спокойная радость наполняют душу. А когда перебираешь нитки, ища подходящие оттенки, названия цветов умиляют своим романтизмом. Мой первый ангел получился не совсем идеальным с технической точки зрения, но принес мне огромную радость и успокоение.
Вышиваю ангела крестом.
Устает спина, болят глаза.
Детский лик в сиянье золотом,
И во взгляде неба бирюза.
Расплетаю радугу-косу,
Нити подбираю наугад.
Персик ей на щечки нанесу,
А на платье – розовый закат.
Пуговки брусничные пришью,
Крылья разукрашу серебром,
Голубя в ладошки посажу, –
Ангелы приходят к нам с добром.
Оттеню немного белизной
Голубиных перьев синеву,
Цвета первой зелени весной
Подстелю под ноженьки траву.
Чайной розой щечки распишу,
Солнце разолью по волосам.
У малины краски одолжу
Для улыбки. Подойдет глазам
Небо, отраженное в воде.
Чтоб картина излучала свет
Обращусь к рождественской звезде
За любовью цвета violet.
Запахом сирени окроплю,
Золотом сосновым обрамлю
Ценной бандеролью отошлю,
Тем, кого я помню и люблю.
С тех пор вышивание прочно вошло в мой дневной график. Когда изображения ангелов в нашей лавочке для рукодельниц закончились, взгляд мой упал на икону «Спас Нерукотворный». Забавно – сотворить своими руками нерукотворную икону. К работе приступала с осторожностью, мастерства пока не хватало, да и неважное освещение в купе со слегка упавшим зрением усложняли работу, так как вся она построена на использовании полутонов темных оттенков. Но удовольствие! Радость наполняла меня по мере того, как на полотне постепенно вырисовывались глаза.
Обычно положено начинать с центра рисунка, но в этот раз я интуитивно начала вышивать глаза. И они оживали. Удивительно, но копия иконы не передавала взгляд в полной мере, и я не могла даже рассчитывать, что переведенное на полотно изображение вдруг оживет. Пока на канве были только глаза, но они смотрели на мир, и на меня, в том числе, с таким покоем, любовью и пониманием, что дальнейшая работа по вышиванию лика Христа шла под этим взглядом, наполняя душу покоем и любовью. Я знала этот взгляд с детства. Это был взгляд моего отца. Отца нет уже почти тридцать лет, но я никогда не забуду этот взгляд.
Отец не был верующим, точнее, он вынужденно, будучи боевым офицером и коммунистом, высказывался на тему веры вполне в стиле Канта: доказательств существования Бога столько же, сколько и доказательств его отсутствия. Он никогда не высказывался напрямую в атеистическом духе, а формулировал свое отношение к религии достаточно осторожно. Типа того, что у нас в стране официально признается свобода вероисповедания, но основа официального мировоззрения атеистическая. И соглашался, что религия – опиум для народа, а когда мы спрашивали почему, он объяснял нам, что церковники специально отвлекают народ от политической жизни. Но говорил он это так, что всегда чувствовалось, что ругает он именно церковников, а не религию и не Бога.
Разделяя по необходимости атеистические позиции, был отец человеком интеллигентным, добрым и мудрым, всем пытался помочь и никогда никого не осуждал. Когда моя матушка, сильно злая на язык, начинала кого-нибудь поносить, а то и просто материть, отец всегда спокойно возражал, что она зря так кипятится, потому что человек-то он хороший. Мать не унималась, и отец тогда спрашивал: он что, убил кого-нибудь или Родину предал? Мать вынуждена была ответить отрицательно. И отец удовлетворенно констатировал: вот видишь, а ты на него набросилась, будто он убийца или предатель. Успокойся. Пусть сам решает, как ему жить. Не нам его учить.
Так он относился и к нам – всегда прощал и любил. И взгляд его всегда был именно таким, какой возник у меня на полотне, когда я вышивала лик Спасителя. Я продолжала вышивать, уносясь мысленно в воспоминания детства. Вот взгляд отца застывает, упираясь в какую-то точку в пространстве, будто видит там что-то, что не доступно нам, или в какую-то точку над головой кого-то. Отец сидит расслабленно, и этот застывший взгляд ничего не отражает, будто и нет никаких мыслей, забот и тревог. В такие моменты он не слышит, когда к нему обращаются. Раньше я думала, что он так отдыхает. Я тоже иногда отдыхаю, тупо глядя в одну точку, но его взгляд не был тупым. Просто отца в такие минуты здесь не было. Сейчас я такими глазами смотрю ауру. Я знаю это, потому что объектом для тренировки является чаще всего мое собственное отражение в зеркале. Такой взгляд я видела у тех, кто уже открыл глаза, но еще не до конца вышел из медитации. Что видел в такие минуты мой отец? Уже не спросишь.
Иногда в такие моменты отрешенности отец, если под руку попадался карандаш, от руки рисовал незамысловатый рисунок, который сейчас мне знаком как самый важный узор сакральной геометрии – цветок жизни. То, что я могу изобразить только с помощью циркуля, отец наносил на листок тетрадной бумаги твердой рукой художника, не думающего о том, что именно он рисует. Иногда я тоже рисую этот узор, вкладывая в него свои мечты и намерения.
В другие моменты, когда отец был с нами здесь и сейчас, он смотрел на нас, как Христос сейчас смотрит на меня с не до конца вышитого полотна.
Я никогда не была фанатом христианской религии с пышными ритуалами, невнятным бормотанием и чрезмерно позолоченными нарядами, никак не связывая веру в Бога с какой-то конкретной религией, с одинаковым интересом читаю литературу по исламу, буддизму, христианству или суфизму, находя в ней больше общего, чем различного. Но фигура Христа всегда была для меня несколько большим, чем красивый миф. И все же я редко обращалась в своих молитвах именно к нему, как бы опасаясь, что он слишком занят, имея миллионы последователей по всему миру.
Однажды в медитации я виделась со своим наставником из духовного мира, мне всегда кто-то помогает по жизни, я иногда обращаюсь к ангелам и Архангелам или к световым сущностям из высших измерений, а вот Христа беспокою редко. Так сложилось. И вот как-то перед сном, уже практически закончив работу над иконой, почти засыпая под тихую ласковую музыку, я задаю себе тему сновидения: пусть придет ко мне тот, чье водительство я ощущаю, дайте мне взглянуть на того, кто живет в моей душе. Я еще что-то заказываю, держа где-то в уме фоном вычитанные из книг образы – световые сферы различных диаметров, светящиеся бесплотные сущности, искрящиеся прозрачные полутела…
Я проваливаюсь в сон и вдруг просыпаюсь в слезах, понимая, что этот сон уже был, и еще помня его. Глаза Христа, которые я теперь узнаю из тысячи других, смотрели на меня, глаза в глаза. Взгляд был наполнен любовью и покоем, он приближался, я смотрела в эти глаза и тоже наполнялась любовью. Я не отводила взгляда и впитывала в себя идущий из Его глаз свет. Его глаза все приближались к моим, пока не стали так близки, что я уже не могла их разглядеть, и я почувствовала, что его глаза и мои стали одним целым. Я больше не видела их, но чувствовала, как свет любви исходит уже из моих глаз. Во сне, с закрытыми телесными глазам, из которых текли слезы, я видела свои открытые глаза, которыми смотрела вдаль с любовью и пониманием. Спасибо, Господи за такой чудесный опыт, который ты мне послал!
Неужели все так просто? Годами искать Истину, пытаясь выйти за рамки традиционных религий, и вдруг во сне увидеть мир глазами Христа. Сермяжная правда? Высшая Истина? Мое высшее Я? Или мне во сне было позволено прикоснуться к сущности Христосознания? Думаю, что никогда не забуду этот сон. Интересно, может ли прожить жизнь человек, глядя на мир глазами Христа? Конечно, сразу приходят в голову самоуничижительные мысли. Мне до святости, как до луны. Да и стоит ли она, задача моей жизни, именно в достижении святости? Или все-таки совсем не обязательно обладать личными качествами Спасителя, чтобы видеть мир его глазами? Или именно так я буду видеть, когда достигну своим сознанием уровня его сознания? Когда-нибудь потом, когда закончу свой цикл земных воплощений?
Я продолжаю свои упражнения по вышиванию. Мысли текут плавно и даже лениво. Можно ли сейчас, в этой жизни, достичь уровня сознания Христа? Я сомневаюсь, но все же, все же, все же… Я вспоминаю глаза моего отца, глядящего на нас со все понимающей и все прощающей любовью…
https://ridero.ru/books/nash_armageddon/
